Река любви [= Преображение, Медовый месяц ] - Джуд Деверо

Улыбка исчезла с лица Джастина. Ростом он уступал Уэсу, но слабости не показал:

— А по-моему, Лиа продемонстрировала большое внимание, рискуя утонуть, когда спасала человека, который даже не приходится ей родственником. И хотя твоя женщина и рыдает во весь голос, это вовсе не значит, что она готова рисковать чем-либо, разве только рыдать.

Лиа посмотрела на взбешенных мужчин и удалилась, опасаясь, что они увидят ее улыбку. От слов Джастина ей стало радостно. С чувством облегчения она принялась за работу: покормила животных, приготовила завтрак и подготовила в дорогу фургон. Она не знала, продолжают ли ссориться Уэс и Джастин, но когда вчетвером они собрались около могилы, было видно, что они помирились. Ким тяжело опиралась на руку Уэсли, пока он произносил речь о том, каким хорошим был Стивен Шоу. После импровизированной панихиды Ким позволила Уэсу помочь ей подняться в фургон, где и улеглась.

Джастин бросил свою сумку и седло во второй фургон, привязал лошадь к фургону, влез не сиденье рядом с Лией и взял у нее вожжи.

— Не знаю, смогу ли я вообще найти общий язык с этой женщиной.

Хотя в разговоре Лиа и не согласилась с тем, что она стыдлива, но она не знала, что сказать Джастину. Однако беспокоиться ей не следовало. Джастин поведал ей о своем родном городке Суитбрайар, о своих трех сестрах и четырех братьях, о племянницах и племянниках. Он рассказывал о том, кто в кого в городе влюблен, о красавице Миранде Макалистер, сводящей с ума всех холостяков.

— И вас тоже? — робко спросила Лиа.

— Несколько раз я на нее взглянул, а вообще я всегда знал, какая женщина мне нужна.

— И какая же? — подзадорила его Лиа.

— Вроде вас, Лиа, — негромко ответил он и отвел глаза только после того, как первая лошадь ступила в выбоину.

Лию охватила паника. Этот человек ничего о ней не знал: не знал, что она из семьи Симмонс, живущей на болотах Виргинии, не знал, что ее сестра гулящая, а отцом был сумасшедший. Разговорилась она не сразу, да и то очень скупо рассказала о том, что умеет ткать.

Путники ненадолго устроили привал, поели холодного мяса и картошки; Ким из фургона не вылезла. Ночью Лиа приготовила ужин на костре, который сама же и разложила, потом напоила и накормила животных. Джастин нарубил дров, пока Уэсли ухаживал за Ким, охваченной смятением и ни на что не способной от скорби по погибшему брату.

Путь на запад тянулся долго, и все время сидевший рядом с Лией Джастин вел с ней беседу, расспрашивал ее, и с каждым днем чувство вины в ее душе усиливалось. Риган и Николь были добры с ней, хота она и была родом с болот. Но они знали о ней все. Она же продолжала держать Джастина в неведении, лжет ему, а ведь он был так добр с ней. Знай Джастин, кто она такая и откуда родом, вероятно, и он бы обходился с ней так же, как Уэсли.

Прошла неделя, горе Кимберли не проходило. Лиа стала носить ей еду в фургон, где Ким обнимала ее и плакала.

— Не надо, — как-то вечером заявил Джастин и взял Лию за руку, когда она накладывала на тарелку еду для Ким. Он повернулся к Уэсу:

— А не пора ли ей прекратить вести себя как принцесса? Лиа ей не служанка.

— Ким все еще горюет по брату, — упрямо заявил Уэс.

— Тогда ты и прислуживай ей, а Лиа не будет'.

Он выхватил из рук Лии тарелку и сунул ее в руки Уэсу. Они ели молча. Ким вылезла из фургона и села, прислонившись спиной к дереву, пока Уэс стоял над ней.

Не скрывая отвращения, Джастин выплеснул остатки кофе в огонь.

— Всем нам нужно отдохнуть. В нескольких милях отсюда есть водопад. Может быть, мы с Лией могли бы завтра съездить туда. — Он улыбнулся ей, глядя поверх языков пламени. — Может быть, помоемся. Лиа опустила глаза на чашку и прошептала:

— Мне действительно нужно помыться.

Еще не совсем рассвело, когда Джастин подошел к Лие и предложил поторапливаться.

— А завтрак? — спросила она, собирая в узел грязную одежду.

— Пусть сегодня герцогиня сама за собой поухаживает.

Лиа подавила улыбку:

— Я готова.

— Лиа, — позвала Ким и бросилась к ним. В свете раннего утра она казалась очень красивой. Ким протянула Лие два платья и нижнее белье:

— Ты постираешь?

Похоже, сегодня на мне все хозяйственные дела, пока вы будете там развлекаться.

Ты окажешь мне такую мелкую услугу?

— Конечно, — ответила Лиа, но Джастин схватил одежду и заговорил:

— Вы и сами можете постирать свою одежду.

Лиа взяла из его рук одежду Ким:

— Конечно, я постираю.

— Поехали, — разозлившись, объявил Джастин и за руку повел Лию к своей лошади. — Ну почему вы позволяете ей так использовать вас? Вы же стоите пятидесяти таких, как она.

Он вскочил в седло и помог ей устроиться за своей спиной.

— Нет, не стою, — прошептала Лиа, но вряд ли Джастин ее услышал.

Более часа они ехали к северу, удаляясь от изредка возникавших в поле домов, от фургонов, направлявшихся на запад. Прошел еще один час. Джастин спрыгнул с лошади и протянул руки к Лие. Он взял ее за талию, медленно опустил на землю и нежно поцеловал. Лиа не ощутила головокружения, но поцелуй был ей приятен. Когда он опустил Лию на землю, она отвела глаза.

Нахмурившись, он смотрел на нее с недоумением.

— Лиа, кто вас обидел? — спросил он ласково. — Я еще не встречал такую красавицу, как вы, которая всегда сидела бы с опущенной головой и считала бы себя рабыней другой женщины.

— Вы не все знаете про меня, — ответила она, отступив от Джастина, но держалась горделиво. — И я ничья не рабыня.

— Тогда почему вы так боитесь Уэса?

— Боюсь? — Она смешалась. — Я не боюсь его, и вообще никого не боюсь. — Ее голос упал до шепота. — Но между Уэсом и мной есть нечто, чего вы не знаете. Пожалуй, я примусь за стирку, — сердито бросила она.

— Забудьте про стирку, — яростно крикнул Джастин и выхватил из ее рук грязную одежду. — Что такого есть между вами и Стэнфордом?

— Не то, о чем вы думаете, — бросила она. В глазах ее светился гнев. — Уэсли Стэнфорд ненавидит меня так же, как я ненавижу его и всех ему подобных, которые тратят деньги на дорогую одежду и лошадей. Их не беспокоило то, что моя семья голодала. Одна лошадь Уэсли стоила больше тех денег, на которые вдевятером мы жили больше года.

Она отвернулась, полагая, что вызвала у него отвращение. Теперь, узнав о том, кто она такая, он станет ее презирать. Но она не позволит, чтобы он заметил, насколько эта перемена оскорбит ее.

— Вы, с вашими замечательными манерами, с вашим прекрасным обхождением! — воскликнула она. — Вы, все мужчины, одинаковы. По-вашему, раз мы бедны, вы можете добиваться от нас всего, что угодно. Но я вам скажу, что в нашей семье, Симмонс, всего лишь одна блудница.